Читать книгу "Операция «Шедевр»  - Роберт Уиттман"

— Ты разговаривал с Лоренцем! Тебе нельзя с ним разговаривать!

— Фред, — сказал я, — он позвонил мне сам.

Успокоившись, он заговорил о новых встречах — возможно, в Майами, Париже, Бостоне или Вашингтоне. Но теперь не слушал я. Я кипел от злости. Нам оставались считаные недели до раскрытия крупнейшего преступления против собственности в американской истории, мы намеревались обмануть корсиканских бандитов и вернуть давно утраченные шедевры. Но Фреда, похоже, больше волновали протоколы, встречи и защита своей территории.

Вскоре он решил применить старое доброе бюрократическое оружие — докладную записку. В ФБР такие документы называют «электронными коммуникациями», или EC: они рассылаются по электронной почте всем, с кем человек контактирует. Примерно через неделю после нашей эмоциональной беседы Фред написал ну очень предвзятое ЕС, где не только представил искаженную версию того, как шла операция, но и поставил под сомнение мою честность. Самое ужасное в нем — заявление французского участника о том, что я планировал оттягивать операцию по делу Гарднер, пока не выйду на пенсию в 2008 году, чтобы потом потребовать награду в размере пяти миллионов, обещанную музеем, себе лично. Нелепица. Агенты ФБР не имеют права на вознаграждение за раскрытые дела, даже после ухода на пенсию. И все это знают.

Кипя от злости, я распечатал экземплярчик и передал его своему непосредственному руководителю в Филадельфии Майку Карбонеллу. Мы с Майком были ровесниками, хотя он работал в ФБР на десять лет дольше. Он занимал в Филадельфии тот же пост, что и Фред в Бостоне, — глава отдела по борьбе с ограблениями банков и насильственными преступлениями.

Я вошел в кабинет Майка, держа в руках клеветнический опус Фреда. Впервые за десять лет я обратился к начальству за помощью. Обычно я решал свои проблемы сам.

— Ты должен это прочесть, — объявил я.

Он закрыл папку, лежавшую перед ним на столе, и взял бумагу. Сказать, что Майк ругается матом, — все равно что заявить, мол, Рембрандт написал несколько автопортретов. К тому моменту, когда он добрался до второй страницы, градус ругательств повысился:

— Чертово дерьмо… Он написал всю эту чушь в долбаном ЕС?.. Какого лешего?

Я спросил, как мне лучше поступить. Но Майк все не унимался:

— За двадцать восемь лет никогда не видел ничего подобного.

Я сказал Майку, что звонил во Францию и выяснил: все цитировавшиеся Фредом фразы были шуткой.

— Ну, тогда понятно, что происходит, — сказал он. — Ты на пороге раскрытия огромного дела, и эти ребята хотят тебя убрать.

— Что мне делать? — повторил я.

— Твоя задница сейчас под угрозой. Ты знаешь, что работа под прикрытием всегда добровольная. Тебе решать. Ты по-прежнему не против работать под прикрытием с Фредом или с парнями из Франции, которые проводят операцию? Ты доверяешь им свою жизнь?

— Нет. — И удивился стремительности своего ответа.

Я спросил Майка, можно ли передать дело из Бостона руководителю в Филадельфии, Майами или Вашингтоне.

— Сомневаюсь, — сказал он. — Ты знаешь систему. Никто в Вашингтоне не хочет рисковать, чтобы кого-нибудь не обидеть.

Майку, который скоро уходил в отставку, было наплевать, наживет ли он врагов. Он направил свой гнев вверх по иерархической лестнице. И — редкий случай — в штаб-квартире приказали удалить ЕС Фреда из базы ФБР.

В конце концов высшее руководство в Вашингтоне вызвало всех на ковер, чтобы снять разногласия и попытаться спасти операцию «Шедевр». Мне разрешили возобновить общение с Лоренцем. Но приказали не разговаривать с Фредом, и, видимо, ему тоже запретили общаться со мной. Оставался открытым вопрос, могу ли я работать под прикрытием во Франции или Испании — и, если будет разрешение, придется ли мне сотрудничать с Фредом.

После встречи в Вашингтоне мы вернулись к текущим делам, пытаясь придумать, как подкрепить мою легенду, убедить продавцов, что я высококлассный арт-брокер, игрок, а не полицейский. Мы придумали несколько вариантов. По одному сценарию мы втроем отправимся в Лос-Анджелес на вечеринку и столкнемся с восходящей звездой Голливуда, которая часто помогала ФБР. Знаменитость узнает меня, остановится поболтать секунд на тридцать, и все поверят, что мы с ней когда-то работали вместе.

Но мы не стали разыгрывать вариант с Лос-Анджелесом, а придумали лучший способ втереться в доверие к преступникам. Я должен был предложить Санни и Лоренцу поучаствовать на правах «партнеров» в двух «сделках с картинами» — в Майами и во Франции. Как и в случае с Джошем Бэром в Санта-Фе, я должен был убедить их, что мы соучастники. Обе сделки, конечно, были бы фальшивыми, операциями под прикрытием. В США я должен был продать поддельные картины в Майами тайным агентам ФБР, изображающим колумбийских наркоторговцев, на борту яхты, принадлежащей ФБР. Французская сделка будет аналогичной, за исключением того, что я буду продавать поддельные картины французским тайным агентам в Марселе.

Я изложил план в длинном электронном письме и разослал его всем участникам. В конце добавил: «Предупреждаю всех: в этой работе нам необходимы полное содействие и поддержка друг друга. Дамы и господа, мы все должны действовать сообща».

Как только мне дали зеленый свет, я начал готовиться. Позвонил в Вашингтон и договорился одолжить мешочек с бриллиантами и полдюжины крюгеррандов из хранилища конфискованных улик ФБР. Я позвонил в Майами, чтобы арендовать яхту, и добыл несколько поддельных картин для первой сделки — шесть фальшивок, давным-давно изъятых правоохранительными органами: Дега, Дали, Климт, О’Кифф, Сутин и Шагал. Подразделение ФБР в Майами согласилось предоставить своих тайных агентов в помощь.

Когда все было готово, я позвонил Санни и Лоренцу.

Договориться с Санни оказалось легко. Я сказал, что мне нужна его помощь в качестве физической силы. Он так хотел заработать хоть немного, что согласился без лишних вопросов.

С Лоренцем я действовал иначе. Он не нуждался в деньгах и не считал себя особенно сильным физически, поэтому я сыграл на его слабости. Он был так богат и так скучал, что у него развилась страсть к острым ощущениям. Лоренц был фанатом адреналина. Он любил кататься на гидроциклах и горных лыжах, прыгать с парашютом и проворачивать рискованные сделки с недвижимостью. Так что, когда он отказался присоединиться ко мне в сделке на яхте, я задел его мужское самолюбие.

— Я знаю тебя уже год, Лоренц, — сказал я. — Ты, конечно, говоришь правильные вещи, водишь «Роллс-Ройс» и все такое, но я еще ни разу не видел тебя в деле. А мы обсуждаем сделку на тридцать миллионов. Скажем так, я хотел бы посмотреть, как ты справишься с похожим делом, прежде чем мы вместе приступим к главному.

— Хорошо, хорошо, я с тобой, Боб, — согласился он. — Но на следующей неделе не могу.

— Почему?

— Собираюсь в отпуск.

Я прикусил язык.

— Снова лыжи?